Картер Браун - Том 20. Смертельный поцелуй [Коварная Саломея. Соблазнительница. Труба зовет. Смертельный поцелуй]

— Продаете что-нибудь? — спросила она вибрирующим голосом.

— Задавать вопросы не входит в обязанности дворецких, — ответил я. — Они лишь объявляют гостей.

— А вы гость? — Ее явно не волновало, что вопрос мог меня обидеть.

— Я гость гостя, — осторожно ответил я. — Касплин сказал, что Пол Кендалл будет рад видеть меня на своей вечеринке.

— Тогда все в порядке, — сказала она с облегчением. — Проходите.

Она закрыла дверь, потом обернулась и снова посмотрела на меня.

— Дэнни Бойд, — представился я. — Если хотите, можете спросить мой номер телефона.

— Не знала, что у Касплина есть друг.

— Будем считать, что из восьми миллионов живущих в Нью-Йорке именно со мной ему повезло.

Она улыбнулась:

— Меня зовут Марго Линн.

— Вы певица?

Улыбка сразу исчезла.

— Меццо-сопрано, — холодно сказала она. — Я вижу, что вы нечасто ходите в «Метрополитен», мистер Бойд?

— Извините, но что касается оперы, я профан.

— Не скромничайте, мистер Бойд! — Ее зубы на секунду ослепительно блеснули. — Уверена, что вы профан еще очень во многом, кроме оперы. Или у вас такое же чувство юмора, как и у Пола Кендалла?

— К сожалению, я еще незнаком с Кендаллом.

Она повела плечом, и черный креп мягко зашуршал.

— Не могу гарантировать, что вы познакомитесь с ним сегодня вечером. Этот вечер совсем не означает, что он будет здесь. Пол любит пошутить. А если он все же придет, то обязательно опоздает. И это, как всегда, будет грандиозно. Скорее всего, он явится в сопровождении пожарных, которые зальют квартиру и всех гостей из шланга. Такой уж у него юмор. Если вы захотите довести его до истерики, сломайте себе руку в нескольких местах. Он будет умирать со смеху. Но все его почему-то любят — это как зараза!

— Кажется, он отличный малый, — согласился я. — Надеюсь, мне не посчастливится познакомиться с ним.

— Сейчас, кажется, около одиннадцати, — озабоченно сказала она. — Он настаивал, чтобы все собрались именно к этому времени. Так что, думаю, он скоро явится во всем великолепии, если явится вообще. Вам лучше пройти к остальным гостям, мистер Бойд, и немного выпить. Лучше, чтобы ваши нервы были в порядке к приходу Пола.

Марго Линн направилась в гостиную, я последовал за ней.

Одна из стен в комнате была стеклянной, через нее открывался вид на реку. Остальные стены были сплошь увешаны программами разнообразных шоу. Все они, от опер до музыкальных комедий и простых пьес, были аккуратно вставлены в рамки. Продюсером этих оставшихся в прошлом зрелищ был Кендалл.

Мы остановились у бара, и меццо-сопрано терпеливо подождала, пока я сделаю себе «Дайкири». Затем она подвела меня к ближайшей паре и представила.

— Это мистер Бойд, — сказала она со скукой в голосе. — Уникальный тип — утверждает, что он друг Касплина.

— Знаю, — сказала Хелен Милз тихим голосом. — Мы уже встречались.

Она уставилась на меня сквозь свои мощные линзы, словно я был червяком в ее яблоке.

— Дорогая, судя по тому, как ты это говоришь, он, похоже, пытался тебя соблазнить. — В голосе Марго Линн появился интерес. — Может, это первый мужчина, сломавший твои оборонительные сооружения, Хелен? Если это так, он заслуживает медаль или что-нибудь в этом роде. Знаешь, как первый человек на Луне?

— Не будь такой противной, Марго, пожалуйста, — сказала Хелен Милз дрожащим голосом. — Хоть раз в жизни можно не говорить о сексе?

— Извини, дорогая, — непринужденно ответила Марго. — Я все забываю, что ты у нас девушка, девушка и еще раз девушка. Вы знакомы с Рексом Тайболтом, мистер Бойд? — Она не дала мне ответить. — Хотя откуда — вы же не ходите в «Метрополитен», не так ли? Рекс — баритон, а эти его великолепные мускулы настоящие. Так, по крайней мере, говорит он сам.

Тайболт был крупным малым, с грудью, похожей на бочонок, и лицом, какие часто встречаются в журнальных рекламах, расхваливающих принадлежности для занятий культуризмом. Только приглядевшись повнимательнее, можно было заметить небольшую припухлость под глазами и уже слегка отвисший подбородок.

— Рад познакомиться, Бойд, — сказал он гулким голосом. — Не обращайте внимания на Марго — она всегда злится, когда ее любовник не приходит вовремя.

— Слышал, что Пол Кендалл большой шутник, — поддержал я разговор.

— Ладно, — уныло сказала Марго. — Похоже, вы достойны друг друга.

Она ушла в другой конец комнаты, где Донна Альберта, в великолепном платье из серебристого ламе, оживленно беседовала с высоким типом явно романского происхождения. На вид он вполне мог помериться силами с Рексом Тайболтом.

— Марго — отличная девчонка, — добродушно сказал Рекс. — Резковата, но постель с Кендаллом, судя по всему, пошла ей на пользу. А?

— Рекс, прошу… — Хелен Милз сказала это почти не дыша. — Ты как Марго! Разве нельзя говорить о чем-нибудь другом?

— Вы поете с Донной Альбертой в «Саломее»? — спросил я Тайболта.

— Да, — кивнул он. — Партию Иоканаана[1] — и теряю голову!

Он со смехом наклонился.

— Помню, — сказал я. — Саломея не станцует до тех пор, пока Ирод не предложит ей что-нибудь в качестве награды. А поскольку ей позарез надо избавиться от вас, она просит поднести ей вашу голову на большом плоском блюде.

— Кендаллу сделали точную копию моей головы из глины, — сказал Тайболт. — Получилась как настоящая. Парень, который ее делал, умолял вернуть ее после закрытия сезона для какой-то там выставки. — Видимо, из скромности он опустил голову, разглядывая собственные ногти. — Говорит, еще никогда ему не приходилось работать с таким классическим профилем, как у меня.

— Удивительное сходство, — поддержала Хелен Милз с невинным видом. — Даже загар получился. Но ведь глина — что-то вроде обожженной грязи, да?

Тайболт постарался изобразить улыбку, хотя в глазах у него промелькнуло что-то весьма похожее на ненависть.

— Не хотелось бы расставаться с вами, Хелен, — проникновенно сказал он, — но Донна Альберта, по-моему, слишком увлеклась беседой с этим мексиканцем. Не пора ли вам вмешаться?

Хелен Милз обернулась и, увидев, что собеседник Донны Альберты чересчур близко наклонился к ней, без промедления направилась в их сторону. Тайболт наблюдал за ней с довольной ухмылкой.

— Нереализованная любовь, — сказал он. — Вообще-то это трагично, но что касается Хелен, всего лишь забавно. Эти ужасные очки… — Он пожал плечами.

Я смотрел на уютно устроившуюся парочку, которую вот-вот должна была разбить Хелен Милз.

— А что это за тип с Донной Альбертой? — спросил я.

— Ирод. — Тайболт состроил гримасу. — По его приказу ей преподносят мою голову на блюде.

— Как его зовут вне сцены? — терпеливо продолжал я расспросы.

— Луис Наварре — мексиканский тенор. Эрл Харви лез из кожи вон, стараясь заполучить более известного тенора, но пришлось довольствоваться Луисом.

— Плохонький певец?

— У него красивый голос, — неопределенно сказал Тайболт. — Если он найдет опытного преподавателя, то, возможно, лет через десять будет в состоянии исполнить партию в «Саломее».

Он пристально посмотрел поверх моего плеча, и лицо его стало напряженным и жестким. Я повернул голову и увидел входящего в гостиную Касплина. За ним плелся еще какой-то тип.

— Импресарио и менеджер нашей знаменитой примадонны, — неприязненно пробормотал он. — Кто сказал, что лев не может лечь в одну постель с вошью? Не стану их дожидаться. Думаю, вы извините меня, Бойд. Лучше уж беседовать с Хелен Милз! — Он поспешно направился к группе в дальнем углу, где, похоже, были огорчены появлением Хелен.

Касплин маленькими изящными шажками направился ко мне. В правой руке у него была трость из черного дерева с серебряным набалдашником. На нем был великолепный темно-синий костюм и отличная рубашка с отделанной кружевом манишкой. Следом за ним, отстав шага на два, тащился тип, похожий на телохранителя.

— Вижу, вы пришли вовремя, Бойд. Познакомьтесь — Эрл Харви, наш импресарио.

Только рядом с Касплином Харви выглядел большим. На самом деле он был среднего роста. Его длинные и гладкие волосы мышиного цвета падали на лоб, что, по мнению их хозяина, должно было производить впечатление молодости и невинности. Как бы не так! У него был большой нос и широкий рот с тонкими губами. Цвет глаз очень напоминал цвет воды в Гудзоне в дождливое утро. Одежда была небрежной, но дорогой. Все вместе это производило впечатление сводника, очень довольного тем, что он заставлял девчонок терпеть всяческие измывательства просто ради собственной забавы.

— Касплин рассказывал мне о вас, — сказал он неприятным скрипучим голосом. — Вы, кажется, ведете следствие по делу об убитой собаке?